Собака ворует со стола. Но ее не надо тренировать и наказывать. Ей можно просто сказать, что от нее требуется … на ее языке.

Чтобы отучить собаку брать со стола предметы, требуется время, так как для собаки, особенно для любопытного щенка, это занятие достаточно увлекательно. Не придавайте этой привычке такого острого внимания, чтобы каждый раз нервничать, как только собака подходит к столу: собаки прекрасно видят, что то или иное событие особенно важно для хозяина - и поэтому на свой манер тоже начинают уделять этому событию особое внимание. Недаром во время тренировки собаки так важно, чтобы хозяин полностью сосредоточился на занятиях и показал, что ему важен результат. Например, чтобы научить собаку указывать на грибы, хозяин, найдя гриб, должен создавать вокруг него «много шума и суеты». Тогда собака почувствует, что гриб – это что-то очень важное и начнет самостоятельно создавать вокруг него «шум и суету».

Как только собака приготовится взять что-нибудь со стола, покажите ей спокойно и молча сигнал примирения «разделение». Для этого поставьте руку перед лицом собаки, словно отгораживая ее от стола. Возможно, собака сделает новую попытку. Тогда вам снова придется показать ей останавливающий сигнал: любое воспитание – это своего рода тренировка, направленная на отработку определенных навыков. Работа с сигналами примирения не являются исключением. Важно, чтобы собака каждый раз чувствовала, что вы не хотите, чтобы она себя так вела и чтобы ей не удавалось схватить желаемое и воспользоваться им – ее попытка не должна привести к успеху.

Есть люди, которые убеждены в том, что отучить собаку брать со стола можно только наказанием. Однако наказание – это своего рода повышенное внимание к данному предмету. Кроме того, как показывает опыт, даже после многократных наказаний собака продолжает «охотиться» за лакомствами и интересными предметами на столе. Ее мотивация не ослабляется наказанием. Собака просто научится действовать более осторожно, стараясь улучить момент, когда хозяин ее не видит.

Моя собственная собака продолжала украдкой брать некоторые мои вещи даже после того, как я наказала ее шлепком за украденную из тарелки котлету. Например, ей нравилась деревянная шариковая ручка с ярким пером на конце. Как я ни старалась спрятать ее от глаз собаки, она все равно выждала момент, когда ручка останется лежать без присмотра и утащила ее к себе в уголок, чтобы откусить перо. После этого ручка стала ей неинтересна. Собака потратила на эту «акцию» много дней. Это значит, что она точно сознавала, что ей нужен именно этот предмет – потому что он был для нее привлекательным. Она не помнила наказание, потому что ручка – это не котлета, и наказание за котлету не означает, что нельзя брать ручку.

Как мы видим, принцип обучения животных, изученный Конрадом Лоренцом, действует и в этом случае: небольшое изменение условий уже создает другую обстановку – и обучение надо начинать сначала. Поэтому при отработке определенных команд собаке требуется многократное повторение тренировки в разных условиях, чтобы собака надежно выполняла команду, даже если условия изменятся.

Неизвестно, сколько времени понадобится хозяину, который будет стараться с помощью наказаний приучить собаку никогда и ни при каких обстоятельствах не брать его предметы. Конечно, он может наказывать собаку за каждый отдельный сворованный предмет, пока не создаст у нее негативную ассоциацию с любым предметом, принадлежащим хозяину. Представьте себе, какой постоянный стресс должна тогда испытывать собака, живя среди таких предметов – источников негативных ассоциаций. Не уверена, что она будет защищать их, если понадобиться, или чувствовать себя защищенной в таком доме. Не говоря уже о ее отношении к хозяину, который ее постоянно наказывал. Гораздо умнее и проще просто сказать собаке сигналами примирения: «Я не хочу, чтобы ты так себя вел». Эта тренировка, как и любая другая тренировка, тоже потребует времени, но, так как она основана на коммуникации, она не вызовет негативных реакций и не нарушит социального контакта, который крайне важен для жизни с собакой. В результате такой коммуникации не возникнет также побочных эффектов, которые нередко возникают в результате стандартной тренировки. Так, если бы мы стали часто обменивать сворованные предметы на лакомство, собака быстро бы научилась воровать предметы, чтобы поменяться с нами.

Как мы видим, собака отвечает на внешние раздражители, в том числе на наказания, не автоматически, по принципу Павлова «стимул – реакция». Она использует также свой ум и жизненный опыт. К сожалению, этот фактор по сей день нередко выпадает из теории, которой обучают будущих кинологов.

Как в повседневной жизни, так и во время обучения, ум собаки остается недооцененным и неиспользованным. Кинологи часто не признают его существование и поэтому считают, что имеют права делать с собакой все, что угодно.

Такой подход объясняется историей изучения поведения животных, когда в середине ХХ века в США был создан некий культ восприятия животных как механизмов, работающих по принципу стимул – реакция. Этот культ просуществовал всего полвека, оставив свой след в разных областях отношений как между людьми, так и между человеком и животными.

Задолго до культа «механического» отношения к животным, существовал другой метод изучения животных, представители которого доказывают наличие у животных эмоций и разума. К исследователям этого направления относятся основатели этологии Чарльз Дарвин, Конрад Лоренц и Николо Тинберген. Их идеи были еще раз подтверждены современными исследованиями поведения собак. Так у нас появилась реальная возможность действительно понять, что думает наша собака, как она воспринимает мир и что нам надо предпринимать, чтобы обучать ее. И этим мы спасаем себя и наших собак, так как тем, кто считает собак машинами с набором реакций, все равно не удается подготовить надежную собаку и эффективно решить проблемы поведения.

Игнорирование естественных особенностей собаки и попытки работать с собакой с помощью модных манипуляций приводит к неудаче, так как не выявляет причин проблем и приводят собаку в состояние стресса.

По сей день для многих кинологов и владельцев собак стресс остается только абстрактным понятием, никак не связанным с практикой – его просто не научились видеть, так как многие состояния собаки выражаются в более тонких сигналах и видов поведения. Многие не гнушаются тренировать собаку, находящуюся в состоянии стресса или обращаться с ней так, что у нее возникает стресс во время тренировки. Так как стресс блокирует работу мозга, собака становится неспособной учиться даже если ей надо выучить какую-то автоматическую команду. В лучшем случае она может преодолеть эту блокаду, например, из-за страха перед наказаниями или в силу своего характера. Видимо поэтому наказания еще существуют, а все неудачи тренировки списываются на строптивость самой собаки. Травмы – психические и физические – почему-то считаются нормальным «побочным продуктом» тренировки.

Как показывает накопившийся опыт, все это – ненужный хлам, от которого можно отказаться, если лучше изучить восприятие собак и понять, что, несмотря на одомашнивание, наши собаки сохранили немало естественных способностей, присущих всем животным. В природе, где животным надо освоить гораздо более сложные навыки, чем по команде «сесть» или «ждать», действуют совершенно иные принципы обучения.

Волки, праотцы собаки – это высоко социальные животные. Выживание вне стаи для многих из них проблематично. Поэтому они генетически настроены на обучение навыкам, необходимым, для выживания в стае, и для того, чтобы помогать этой стае выжить как сообществу. Каждому индивиду исключительно важно научиться понимать своих сородичей, понять свое место в этой стае, научиться выполнять свою функцию. Те индивидуумы, которые не могут сосуществовать с другими членами стаи, и не находят свое место в группе, удаляются из нее. Поэтому очевидно, что основным мотиватором в обучении у волков является социальный контакт с другими членами стаи.

Волки учатся разными методами. Например, они учатся посредством наблюдения друг за другом. Этот метод позволяет им с одной стороны, занять свое место в стае, с другой – научиться необходимым практическим приемам. Очень важную роль в этом обучении играет способность понимать эмоции других и использование разнообразных коммуникативных сигналов.

Волки могут создавать положительные и отрицательные ассоциации, например, научиться ассоциировать определенное действие с приятными или неприятными состояниями. Кроме того, они учатся выполнять только те действия, которые приводят к желаемому результату и прекращать выполнять действия, которые к успеху не приводят. При этом им не обязательно испытывать страдания или боль – длительное отсутствие успеха – это уже причина того, чтобы отказаться от попыток решить задачу данным образом. Исследователь Марк Бекофф (США) специализируется на изучении игр у животных. Он отмечает, что во время игр щенки, кроме прочего, обучаются не причинять друг другу боли. Как только укус одного из играющих становится слишком сильным, другой играющий тут же прекращает игру, как бы сообщая: «Хочешь играть – веди себя прилично». Иногда он реагирует на нарушение правил игры громким криком. Этот прием переняли современные тренеры: с помощью короткого звонкого крика и отказа от игры они отучают щенков кусать руки человека и пресекать нежелательные действия.

Исследования поведения волков, проведенные Р. Коппингером, а также исследования других специалистов показало, что решение таких задач, как, например, поимка добычи во время стайной охоты, возможна только при наличии у волков высокоразвитых умственных способностей. Волки не способны точно предугадать поведение животного-добычи, а координировать поведение друг друга с помощью коммуникативных сигналов на местности не предоставляется возможным. Так, каждый волк вынужден ориентироваться самостоятельно и уметь быстро принимать решения на основе собственных знаний и опыта, ориентируясь одновременно на действия сородичей и жертвы.

Вопрос о том, в какой степени домашние собаки переняли способности волков, остается пока открытым. Ясно, что во многом они инфантильнее и «тупее» волков. С другой стороны, у них появилось множество способностей, которых у волков нет. Например, они научились лучше ориентироваться на сигналы своего человеческого партнера и приспособились жить в его домах.

Тем не менее, как показывает современная кинологическая практика и исследования ученых - кинологов, у собак сохранились способности, в том числе умственные, позволяющие им обучаться по тем же принципам, что и волкам. Они не превратились в тупые биомашины, реагирующие на раздражители. Такие создания и не могли бы существовать. Помимо этого, устройство мозга млекопитающих подтверждает наличие умственных способностей у любого животного. Вопрос только в том, в какой степени тот или иной индивид способен ими пользоваться.

Развивайте умственные способности своей собаки. Приучайте ее к контакту с вами через коммуникацию сигналами. Тогда ваша совместная жизнь станет значительно проще и спокойнее. Между вами возникнет связующая нить, и в случае возникновения проблем будет надежный механизм для их устранения.

Автор материала: Ольга Кажарская